Арбузов крышевал Столара

Экс-глава Нацбанка крышевал увод Вадиммом Столаром «Конверсбанка» у Владимира Антонова. «Цена лицензии $5-6 млн, при этом «двушка» заносится кэшем».

36-летний российский миллиардер Владимир Антонов прославился на весь мир, когда купил производителя суперкаров Spyker и подал заявку на покупку шведского Saab. Чего тогда только не писали в мировых СМИ.

И что «рука Кремля» хочет захватить шведские технологии. И что русский яппи настолько любит дорогие машины, что решил производить их сам. В результате, Антонова проверили на чистоту происхождения капитала и ничего подозрительного не нашли. Тем не менее, новостной фон был создан более чем специфический. На это наложились многочисленные статьи о том образе жизни, который россиянин вел в Литве — в этой стране он владел банком Snoras. Гламур, Ferrari на день рождения и другие подобные вещи привычны для Москвы, но консервативный Вильнюс даже не подозревал, что можно быть настолько русским.

Есть еще один момент. На вопрос, почему интернет полон публикаций о том, что бизнес Антонова начинался с сомнительных финансовых операций, он отвечает в духе Филиппа Филипповича Преображенского: «А вы не читайте интернет». И действительно, в разговоре с нами он много рассказывал о себе и не уходил ни от одного вопроса.

Украинское издание «Экономическая правда» взяла интервью у Антонова через Skype. Сейчас он находится под подпиской о невыезде в Лондоне.

Раньше он через день должен был отмечаться в местной полиции, теперь же — уведомлять британских правоохранителей по электронной почте, если едет в соседний город.

В такое положение Антонов попал после того, как в ноябре 2011 года правительство Литвы национализировало принадлежавший ему банк Snoras. Сегодня у бизнесмена уже нет активов ни в Литве, ни в России, ни в Украине.

У нас он с 2010 года владел Конвербанком, который известен скандальным прошлым и огромной вывеской на крыше бизнес-центра «Парус» в сердце Киева.

Многие украинские и европейские банкиры твердо верили, что Антонов по-прежнему управляет банком дистанционно, из Лондона, посредством подставных лиц — действующих акционеров. Однако, по словам самого Антонова, этот банк у него как раз и украли те люди, которых он считал своими друзьями. [...]

Спустя какое-то время после того, как Антонов перестал быть владельцем Конверсбанка, главная страница сайта банка сменила дизайн. На ней появились три фотографии с телефонами и суммой с 55 млн евро — якобы столько они украли. Мы спросили бывшего владельца банка, имеет ли он к этому отношение. Он ответил, что нет.

В подтверждение своей версии о краже, еще до начала интервью, Антонов прислал аудиофайл, записанный службой безопасности Convers Group в Лондоне в апреле, когда бывшие друзья уже окончательно испортили отношения. На этой записи один из депутатов Партии регионов заявляет, что деньги семьи Антонова блокируются «до понедельника».

Со стороны судьба миллиардера выглядит просто-таки фатальной. Человек, владеющий разноформатным бизнесом во многих странах мира, целым автопарком и даже собственным автопромом, всего за несколько месяцев лишился ключевых активов.

Ему настолько не везет, что в какой-то момент складывается впечатление: все произошедшее — им же качественно спланированная инсценировка.

Иначе как жесткий и далеко не глупый коммерсант мог за один год потерять мощную Convers Group?

На аватарке в Skype у Антонова висит русский коловорот — символ солнца, который его респонденты часто путают со свастикой.

Не так давно он сменил заглавный пост в Skype на философский: «У Вас есть жизнь! Аккуратнее! Могут украсть. Это очень неприятно».

— На сокращенной версии аудио- файла слышны два голоса: ваш и некого Вадима, с которым вы, судя по всему, обсуждаете детали передачи прав собственности на украинский Конверсбанк. Кто такой Вадим?

— Второй голос принадлежит Вадиму Столару (один из акционеров Конверсбанка — ЕП). У вас, в Украине, он известен как борец с коррупцией.

Он — депутат Верховной рады от Партии регионов, член парламентского комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Кроме прочего, он — владелец туристической компании «Яна», — возможно, вы слышали о такой.

Столар и трое других граждан формируют группу лиц, которые фактически похитили из Конверсбанка деньги, принадлежащие мне, моей семье и банку. Впрочем, как и сам банк.

— Кто входит в так называемую группу лиц?

— Столар, а также Андрей Стрижак-младший, Рэйнис Тумовс и Вадим Котович — есть у вас такой бизнесмен из Одессы. Все они — наибольшие акционеры банка, действующие менеджеры финучреждения.

— Что значит «похитили деньги»?

— Они воспользовались ситуацией, которая сложилась вокруг банка Snoras в ноябре прошлого года. Тогда когда правительство Литвы приняло внезапное решение национализировать и объявить банкротом Snoras. В этот момент я со своим партнером находился в Киеве. Мы покупали банк в другой европейской стране.

— Вы знали о планируемой национализации банка Snoras?

— Для нас это сообщение стало шоком. В этот момент мои друзья и партнеры, господа Тумовс и Стрижак, начали проводить мероприятия по изъятию у меня банка.

Они мотивировали это необходимостью защитить банк от меня и моей фамилии. У Столара тогда даже как-то вовремя появилась информация о том, что я объявлен в розыск, а значит, мне необходимо поспешно покинуть вашу страну.

— И вы поверили и почему- то именно так и поступили?

— Они предложили мне оставить доверенность для того, чтобы переписать собственность на 11 физических лиц, тем самым защитив актив в Украине.

— Что значит «защитили»? Конкретизируйте, пожалуйста.

— Иными словами, чтобы они либо продали, либо переписали банк на физических лиц. Однако эти ребята воспользовались ситуацией и переписали банк на подконторольных им людей и сами себя в том числе, о чем вы можете услышать из аудиозаписи, которая была сделана 4 апреля 2011 года в Лондоне.

— То есть вы изначально договорились, что банк будет принадлежать вам, однако оформлен он будет на других лиц?

— Совершенно верно. Я оставил доверенность и спокойно уехал в Лондон. У меня не было оснований не доверять своим партнерам. После этого начали происходить странные события. Банк был переписан не на моих людей, а на людей, подконтрольных этим гражданам.

— Что произошло на этапе, когда вы выписали доверенность и до апреля, когда была сделана запись в Лондоне?

— Переговоры, начиная с января-февраля вплоть до апреля прошлого года, сводились к тому, чтобы понять, что произошло с банком.
Конфликт начал развиваться в начале апреля, а на записи — один из его этапов, зафиксированный в Лондоне. Во время этого разговора присутствовали Александр Юрьевич, мой отец, мои сотрудники и указанные господа. Разговор начался с того, на каких условиях они готовы вернуть нам наш банк.

— Вы дали нам текст судебного решения. Что это?

— Своеобразное решение. Сама по себе ситуация абсурдна и невозможна в нормальном правовом государстве. Панамская компания Ashburg Ventures Corp. подает в суд наприбалтийские банки на территории Украины!

И делается это с целью похитить средства, принадлежащие прибалтийским банкам с их корреспондентских счетов в Конверсбанке. Ни в одной стране мира такое решение получить нельзя.
Это решение получено только потому, что господин Стрижак-младший — сын господина Стрижака-старшего, который в Вашей стране является судьей Конституционного суда и, соответственно, влияет на суды так, как хочется ему.

— Это ваши догадки?

— Это не догадки, а моя абсолютная уверенность. Все наши попытки повлиять на этих граждан через Генпрокуратуру, МВД и различные госорганы, вроде Нацбанка не увенчались успехом. Понятным русским языком нам было сказано: поскольку в этом конфликте фигурирует Стрижак Андрей Андреевич, вашу собственность можно считать похищенной.

— Кто конкретно вам об этом сказал?

— Прямым текстом нам об этом объявили в киевском Управлении по борьбе с организованной преступностью, и в Генеральной прокуратуре. По сути, у нас даже не приняли заявление по факту хищения чужой собственности.

— О какой именно собственности идет речь?

— Надо понимать, что в Конверсбанке находились средства, принадлежащие моему отцу и его компании «Нафтопрактик плюс и АГСЕСС Украина» на сумму около 12 млн евро. Также на счетах в банке находились средства жены моего партнера Р. Баранаускаса — 1,3 млн евро. Все было похищено по поддельным подписям.

— Какова общая сумма, которую у вас «похитили»?

— 13,3 млн евро — средства, принадлежащие нашей семье и моему партнеру. Еще 13 млн долл — деньги, принадлежащие прибалтийским банкам. Ну и, собственно, деньги от продажи банка, за который было заплачено 22 млн долл.

Стоимость может подтвердить Алексей Савченко (бывший председатель правления и совладелец Конверсбанка, ранее Партнер-банк — ЕП), у которого я покупал банк.

— Какова судьба денег, отсуженных Тумовсом и Стрижаком? (их Антонов связывает с приведенным выше судебным иском — ЕП)

— Надо понимать, что это первое решение суда, и для того, чтобы легитимно эти деньги «спилить», необходимо пройти все судебные инстанции.

После получения решения от последней инстанции решение обретет законную силу, и господа смогут вывести эти деньги из банка себе в карман. Иными словами, кинуть прибалтов и забрать восемь миллионов евро себе в карман.

— Почему вы решили заявить об этом только сейчас?

— Долгое время мы пытались договориться. Предпринимали различные попытки наладить переговоры со Столаром, Стрижаком и Тумовсом. Юридическая служба Convers Group пыталась писать заявления и жалобы в соответствующие инстанции о незаконных операциях. Это ни к чему не привело.

— О каких незаконных операциях идет речь, если вы лично написали доверенность, не указав конкретных лиц, на которых переписываете управление банком?

— Следуя букве закона, они украли банк вполне законно. Единственное, что они незаконно, по поддельным подписям и печатям, присвоили себе деньги моей семьи и жены моего партнера.

Далее до нас дошла информация, что из Конверсбанка выведены 55 млн евро, якобы через один из банков Австрии. На самом деле Стрижак, Тумовс [на фото] и компания фактически подделывают выписки о взаимоотношениях с этим банком.

Этот австрийский банк неоднократно обращался в НБУ и писал письма руководству, объясняя, что они не имеют отношений с Конверсбанком, у них нет ни счетов, ни межбанковских кредитов. При этом никаких действий глава НБУ Сергей Арбузов почему-то не предпринимает.

— А с кем вы общались в НБУ: с Сергеем Арбузовым или его замом Игорем Соркиным? Последний как раз занимается вопросами банковского надзора.

— С Арбузовым и Соркиным напрямую общались наши представители.

[zahvat.net, 07.11.2012, «Глава Нацбанка Украины зачищает Интернет, чтобы получить кресло премьер-министра»: Хакерские атаки на Интернет-ресурсы, опубликовавшие сведения о колоссальной коррупции в Нацбанке Украины, могут быть связаны с желанием главы финучреждения Сергея Арбузова заполучить пост премьер-министра страны. [...]

В октябре сайт украинского журнала «Эксперт» подвергся хакерской атаке. Это произошло после того, как журнал опубликовал разоблачительное интервью с российским бизнесменом Владимиром Антоновым [см. интервью "Эксперта" ниже].

По словам Антонова, в Нацбанке Украины царит колоссальная коррупция – за взятки чиновникам можно «решить» любой вопрос.

«Цена лицензии на ведение банковской деятельности – пять-шесть миллионов долларов, при этом «двушку» нужно отдать в Нацбанк Украины. Всё заносится кэшем», – рассказал Антонов.
Он также назвал таксу на прекращение проверки в финучреждении.

«До сотни тысяч долларов. В этих же пределах – получение какого-нибудь разрешения», – утверждает бизнесмен.

«У вас в Украине нет системы надзора, и всё можно купить, как в супермаркете… Вообще-то Национальному банку Украины проще было бы повесить прейскурант на дверях центрального здания по улице Институтской», – заявил Антонов.

С декабря 2010 года должность главы Нацбанка Украины занимает Сергей Арбузов, считающийся близким к семье президента Виктора Януковича. У Арбузова высший среди украинских чиновников официальный оклад – 140 тыс грн в месяц.]

— Ваша версия звучит странно, особенно для опытного бизнесмена. Вот скажите, как вы, человек, знающий цену деньгам, могли так легкомысленно доверить банк и средства людям, которых вы относительно недолго знаете?

— Три объяснения таким действиям.

Во-первых, в момент неправильного решения я находился в состоянии шока. То, что произошло с банком Snoras, для всех стало неожиданностью. В такие моменты голова начинает соображать не очень правильно.

Во-вторых, Стрижак, Тумовс и Столар воспользовались ситуацией вокруг национализации Snoras и тем, что меня могут арестовать. Понимая, что у них в руках хороший актив, они, применяя психологические приемы, начинают объяснять, что актив может быть утрачен, потому что за вами, что называется, пришли.

— И третье?

— Я не могу сказать, что так недолго и плохо знаю этих людей. Мы же с ними не просто деньги зарабатывали, но и дружили. У нас были отношения и личного порядка, и я не рассчитывал, что они меня банально обворуют.

В моем понимании это дикость, но с точки зрения жесткого бизнесмена — да, наверное, вы правы. Так нельзя было поступать. Для меня это было неожиданным событием. В моей жизни в последнее время много неожиданных событий.

— Бывший собственник банка Алексей Савченко имел к этой операции какое-то отношение?

— Нет. У нас был транзитный период, когда Савченко цивилизованным способом передавал мне бизнес. Впоследствии после корректной продажи банка Савченко и его люди купили себе другой банк, и мы еще долго продолжали сотрудничать. С Алексеем я по-прежнему сохраняю хорошие взаимоотношения.

— В кругах банкиров муссируется слух, что вся эта кампания по изгнанию вас из Конверсбанка — профессиональная инсценировка. Мол, Тумовс, Столар и Стрижак — не заговорщики против вас, а, скорее, ваши союзники.

Говорят и о том, что Конверсбанк по-прежнему подконтролен вам, и управляете вы им дистанционно посредством доверенных лиц, тех же людей.

— А зачем я тогда с вами сейчас разговариваю? Я что, сумасшедший, что ли?

— И все же, этот слух — устоявшееся мнение…

— Если вы по-настоящему хотите защитить бизнес, то скажу, что у Convers Group было достаточно ресурсов, чтобы сделать это тихо и легитимно. Комар бы носа не подточил. Если бы было так, как вы говорите, то защищать банк был бы призван какой-то крупный иностранный игрок, а не набор вот этих воров.

— Почему же тогда вы выписали доверенность на физических лиц? Это противоречит здравой логике ваших взглядов?

— На всякий случай. Мы понимали, что времени мало, что ситуация может взорваться в любой момент. И для того, чтобы защитить клиентов и, собственно говоря, банк от каких-то недружественных действий, появилась эта доверенность.

— Операция по продаже банка группе физлиц прошла аккурат между заявлением о национализации банка Snoras и моментом, когда фактически было принято решение суда о банкротстве. Это совпадение?

— Я поясню. Действительно, мы хотели спасти банк, оставляя доверенность. Мы также оставляли список с перечнем имен, на которые банк должен был быть переписан. Договоренности по всему этому списку, кроме одного физлица, на которое я успел переписать 10% акций банка, были нарушены.

Кроме того, компания, которая владела этим банком, Convers Group Украина, с капиталом 69 млн долл, официально заведенных мною в Украину лично. У меня есть соответствующие декларации об уплаченных налогах. То есть этот банк меньше, чем 69 млн долл, стоить не может — это его капитал.

Это капитал украинской дочки группы, а, соответственно, и банка. Поэтому для того, чтобы его купить, необходимо заплатить 69 млн долл. Попросите у них, пожалуйста, платежные поручения, где вам покажут 69 млн долл платежей. Боюсь, вряд ли они у них есть.

— Ну, какие-то же бумаги у них есть. Акционеры объявили сделку формально закрытой…

— Они могут показать вам некую бумажку с моей поддельной подписью, где будет указано, что эти ребята заплатили мне 500 тыс долл или пусть даже миллион. Согласитесь, только сумасшедший будет продавать банк за 169-тую часть его стоимости.

— Давайте конкретизируем. Тумовс утверждает, что в ноябре прошлого года была полностью завершена сделка по продаже вашей доли банка вам же и были произведены соответствующие расчеты. Какую сумму вы получили за банк?

— Я получил ноль, это первое. Второе: если вы попросите у Тумовса хотя бы один договор о купле-продаже Конверсбанка, он не сможет показать вам ничего. Банк — это не кусок колбасы, его можно продать по договору о купле-продаже, где детально выписано, что собой представляет банк, и по какой цене он продается. Этого нет.

— Но юридически Тумовс все же закрыл сделку, разве нет?

— Формально — да, сделка закрыта. По факту, я потерял контроль над банком, банк и собственные деньги в банке.

— Какова роль каждого из троих участников сделки в этой операции?

— Безусловно, ключевую роль в этой истории играет Стрижак, поскольку у Стрижака-старшего достаточно большой в вашей стране административный ресурс. Он — судья Конституционного суда. Роль второго плана отводится господину Столару, поскольку он нардеп от правящей партии и ничего не боится. И вообще, он — бодрый парень.

Ну и, собственно, теневые партнеры во всей этой истории — Рэйнис Тумовс и Вадим Котович, которые фактически сейчас управляют бизнесом.

— Кто из них был вашим другом?

— Да вы знаете, со всеми близко общался. Стрижак со мной в Юрмалу ездил, как и Тумовс, машинами, вместе увлекались всем подряд.

— Как вы вели переговоры с вашими бывшими партнерами с момента, когда осознали, что у вас отобрали банк и деньги до разговора в Лондоне, где вам фактически дали от ворот поворот? Судя по вашему спокойному тону на записи, вы нормально восприняли то, что банк вам уже не принадлежит.

— Я вообще парень спокойный. Кроме того, всегда считаю, что с людьми можно договориться, особенно если они здраво мыслят. Нельзя же просто так взять и отобрать 55 млн евро. Последствия рано или поздно настигнут их.

В любом случае я пытался с ними договориться. И, если вы слушали запись, хотел объяснить: ребята, ну ведь это не ваше.

К слову, господин Тумовс в последнее время неплохо зажил: купил себе яхту, Rolls-Royce, двухэтажную квартиру.

— А вы откуда знаете? Вы же с ним уже не дружите.

— А он обо всем этом хвастается налево и направо. В банке же много недоброжелательного народу, завистливого — между прочим, как и в России. Все говорят: «Вот парню повезло-то!»

— И вам докладывают?

— Ну конечно, докладывают, а как же…

— После того, как вас, по сути, выдворили из банка, учреждение процветает.
Во всяком случае, так говорят цифры: Конверсбанк попадает в рейтинги наиболее динамично развивающихся финансовых институтов.

За 2011 год банк заработал 1,6 млн грн и увеличил активы более чем в 2,5 раза до 2,8 млрд грн.

Средства физлиц в банке выросли в 1,2 раза до 0,6 млрд грн, а кредитно-инвестиционный портфель — на треть до 0,51 млрд грн. С вашей точки зрения, чем обусловлена такая динамика?

— Надо понимать, что банк не начал резко наращивать активы. С того момента, как нас выкинули, по размеру активов там ничего не изменилось. Изменилось только то, что раньше там были живые межбанковские кредиты, а сейчас — мертвые. Межбанка по активной стороне баланса нет. Это недостоверная отчетность, подделка.

— Если, по вашим словам, наращивается объем безвозвратных межбанковских кредитов, значит банк на грани пропасти. В то же время, Тумовс заявляет о намерении войти в двадцатку крупнейших банков уже в скором будущем.

— Складно глаголить — не мешки ворочать. Сегодня в Конверсбанке — дыра, банк представляет собой банальную финансовую пирамиду.

«Владельцы» учреждения гребут деньги населения под бешенные депозитные ставки, строя сеть отделений. А эти деньги выводятся из банка в плохие займы, которые никогда не будут возвращены, и несуществующие межбанковские кредиты. Подчеркиваю, этих межбанков нет, все это — поддельные выписки.

— По словам Тумовса, до октября Конверсбанк удвоит сеть отделений, увеличив их число с 46 до 80 точек. С вашей точки зрения, зачем банку, ориентированному на корпоративного клиента, такая сеть?

— Сеть они наращивают в соответствии с бизнес-планом, который утвердила еще Группа. Правда, с неким опозданием. За сеть отвечает Виктория Рыбчинская (член правления Конверсбанка, директор департамента по продвижению банковских продуктов. — ЭП), которую мы привлекли из «Родовид банка».

Декларация, что они работают преимущественно с корпоративными клиентами, — бред. Дело в том, что рынок кредитования корпоративных клиентов в Украине своеобразен, и риск потерять деньги — высок. А значит, вы можете выдавать их либо себе, под собственные проекты, либо выводить эти деньги, чем они и занимаются.

При этом надо понимать, что если к отрицательной марже кредитования добавить отнесенные расходы, получится не самая лучшая картина. Иными словами, сегодня банк генерирует около 7 млн евро убытков в год. При таком капитале это, мягко говоря, непростительно.

— Почему банк идет таким путем?

— Потому что ликвидность банка, по сути, на грани из-за постоянного генерирования убытков, которые надо «замазывать» и наращивать ликвидность путем привлечения новых вкладчиков. Выдавать высокомаржиальные кредиты физлицам менеджмент не может, не умеет и не хочет — это же тяжелый бизнес.

Проще забивать портфель «фуфловым» «корпоратом». Иными словами — выдавать не живые корпоративные кредиты, а создавать компании-помойки, кредитовать их, класть деньги себе в карман и «замазывать» реальную картину финансового состояния банка. Это обычная классическая пирамида.

— Почему в таком случае молчит Нацбанк, если все так плохо?

— Может, они коррумпировали сотрудников НБУ, которые закрывают глаза на качество их активов? Возможно, закрыли глаза и на структуру пассивов?

— Вадим Столар, как следует из записи, сделанной службой безопасности Convers Group, говорил о возникновении некой дыры — отрицательного капитала. Что это за отрицательный капитал, как он возник, и каким образом действующий менеджмент закрыл его сейчас?

— В Конверсбанке никогда не было отрицательного капитала и не могло быть. Тот же Алексей Савченко, у которого я купил банк, может подтвердить, что он передавал мне его с «живым» капиталом и «живыми» кредитами.

Более того, в банке лежали в том числе и мои деньги, которые хеджировали любые возможные риски по потере активов.

Господин Тумовс объяснил господину Столару, что в банке есть отрицательный капитал. А тот, малообразованный и тупой, принял это новое знание за чистую монету. Думаю, господин Столар вообще с трудом понимает, что такое капитал, как не различает он дебет от кредита.

— Действующий менеджмент Конверсбанка кроме прочего ведет агрессивную информационную кампанию, завешивая рекламой всю столицу. Это началось еще тогда, когда банком руководили вы, и сегодняшние руководители не намерены сокращать рекламный бюджет. Для чего это делалось и делается?

— Раньше это был банк, принадлежащий большой группе, для которой Конверсбанк играл роль филиала группы в Украине. Есть такое понятие, как плановая убыточность. Для того чтобы банк набрал обороты, создавался огромный рекламный бюджет, который финансировался не банком.

Чтобы обеспечивать постоянный приток клиентов, мы должны постоянно давить рекламой — это нормально. Люди, увидев рекламу, должны занимать у нас деньги под высокие проценты. Есть имиджевая реклама, чтобы люди запоминали бренд — больше ничего.

Посмотрите, что рекламирует Тумовс! Пассивный продукт, то есть только вклады.

— Сколько стоит поместить логотип банка на крыше офисного центра «Парус»? Тумовс не признается, ссылаясь на коммерческую тайну…

— Общая сумма за аренду офиса в «Парусе» вместе с вывеской обходится банку в 180 тыс долл в квартал. Я лично договаривался с владельцем. Думаю, такие же расценки действуют и сегодня.

— По нашей информации, нынешние собственники намерены переименовать Конверсбанк, в том числе для того, чтобы отмежеваться от вашего имени и репутации. Известно ли вам, что это будет за название?

— Менее дурацкого названия Тумовс придумать не мог. А называться новый банк будет так: «Городской коммерческий банк». Теперь переведите название на украинский язык, произнесите в сокращенной форме и посмейтесь вместе со мной: Миськомбанк! Выводить такой банк на рынок — просто песня.

Насколько я понимаю, клиенты уже получили уведомление о рэбрэндинге, и, скорее всего, с Нацбанком название Тумовс уже согласовал.

— По словам Тумовса, Конверсбанк покупает несколько банков, сопоставимых по размеру с «Конверсом». Банки будут присоединены к Конверсбанку или войдут в некую группу. Известно ли вам, о каких банках идет речь?

— Не знаю. Но если взять баланс Конверсбанка, когда он в нормальном, живом состоянии, то такой банк в Украине стоит минимум 35-40 млн долл. Соответственно, если у Тумовса есть 75-80 млн долл, — здорово! Пусть скажет, где взял. Я не знаю банки размером с Конверсбанк, которые сегодня продаются задешево.

— Вас называют миллиардером. На чем основаны такие характеристики, если Конверсбанк стоил немного, не намного больше стоил и Snoras Bank и другие активы Convers Group?

— Вы не правы. Snoras состоял не только из Snoras Bank, но и со Сбербанка Латвии, и «Финасты» — самого большого инвестиционного банка Прибалтики. Капитал составлял миллиард долларов, соответственно, активы прибалтийской части группы — около 8 млрд долл. Конверсбанк действительно был небольшим проектом.

Convers Group же была большой компанией, куда входили спортивно-медийные, железнодорожные активы, автомобилестроительные компании. В общем, компанию целиком можно было оценить в пару миллиардов долларов. Теперь ее нет.

— Snoras Bank вы окончательно потеряли?

— Snoras Bank национализирован. Сейчас этот банк активно разворовывают. Временный администратор банка Zolfo Cooper LLP уже заработал себе в карман около 100 млн долл — сумасшедшие деньги. Все это выглядит очень странно.

По законодательству Литвы иностранный администратор не может банкротить литовские предприятия. Zolfo Cooper победил в соревновании, обогнав PriceWaterhouseCoopers в праве администрировать банк, что, в общем, странно.

С PWC у нас никогда не было конфликта интересов, они не аудировали наш банк, мы с ними раньше вообще никогда не работали. Тем не менее, ведущая компания мира проиграла конкурс какой-то никому не известной фирме ZC.

— Говорят, из Snoras украден 1 млрд долл. Что это за деньги и информация?

— Все, как обычно, выглядит не так. Они, власти Литвы, предъявили мне иск на полмиллиарда долларов и получили в качестве обеспечительной меры мои активы.

Если в России или в Украине арестовывают конкретные здания, то здесь вы арестовываете право субъекта иска, то есть меня, продавать мои активы.

Они говорят, что я из своего же банка, который строил более десяти лет, зачем-то забрал на свои счета полмиллиарда евро. Когда я это сделал, я находился в Киеве. Будучи гражданином Российской федерации, я зачем-то взял и уехал в Лондон.

— Причиной национализации центробанк Литвы называл невыполнение банком предписаний регулятора, непредоставление запрашиваемой информации и плохое состояние активов. Чем вы апеллируете к литовским властям?

— Этому банку более двадцати лет, он пережил не один кризис. А случилось вот что. Банк Snoras владеет крупнейшей медийной группой в стране «Утро Литвы», которая формирует общественное мнение по целому кругу вопросов.

Мы никогда не вмешивались в деятельность этого предприятия, потому что думали, что журналистика в ЕС стоит особняком от власти и бизнеса. При этом надо понимать, что в Литве осенью этого года состоятся парламентские выборы.

Скорее всего, выборы выиграет оппозиция. Следовательно, крупнейшая частная финансовая группа Прибалтики, а не только Литвы, под выборы — крупнейший финансовый ресурс, да еще и с такой медийной компанией.

Для меня совершенно очевидно, что банк умышленно был уничтожен. Данные господа видели в нас риск, что мы будем как-то влиять на избирательный процесс посредством подконтрольных нам СМИ. Очевидно, как это часто принято, усмотрели в этом «руку Кремля» или еще что-то в этом духе.

— У Центробанка Литвы другая позиция: чиновники и многие финансисты считают, что менеджмент тогда еще вашего банка вел рискованную политику. В частности, благодаря широкой сети отделений банк привлекал под большие проценты депозиты. Это ли не стало причиной банкротства?

— Пусть эти финансисты проведут анализ депозитных ставок за последние несколько лет по всем литовским банкам, и вы увидите, что очень часто мы брали деньги по ставкам гораздо ниже, нежели их привлекали наши конкуренты.

По поводу рискованных проектов, скажу лишь, что одна из иностранных консультационных компаний проводит расследование, что такое банк Snoras и Convers Group вообще. Мы ведь тоже без дела не сидим.

Мы уведомили литовское правительство на основании договора о защите инвестиций между Литвой и Россией о том, что намерены с ними судиться.

Литовское правительство уже определило для нас оппонирующую сторону — Министерство финансов Литвы. Консультанты и эксперты разберутся и покажут, насколько рискованно мы вели свой бизнес.

— Опишите, как физически произошел процесс банкротства банка Snoras?

— Этот процесс выглядел очень странно. У банка был обычный операционный день. 16 ноября 2011 года было принято решение о национализации банка. После этого правительство оперативно наняло Zolfo Cooper, который написал план реструктуризации уже в ближайший понедельник. План не был одобрен.

И тут же появился приказ о банкротстве банка. Уже во вторник, 22 ноября, банк признали банкротом, а 7 декабря решение утвердил суд. Zolfo Cooper назначен банкротным управляющим, и банк обанкротили.

— Если бы можно было вернуть время назад, как бы вы поступили?

— Вопрос философский. Если бы я знал о грядущей беде, защитил бы активы группы. А поскольку все они принадлежали напрямую мне, это было уже нереально. Я бы был более предусмотрительным. Но ведь я-то думал, что нахожусь в Европейском союзе, а соответственно, со мной не может произойти то, что произошло.

Ну и главная ошибка, чего я не сделал: нужно было ехать домой и бороться оттуда, из Москвы. Я же пытался спасти остатки компании, опять же в состоянии аффекта. Не очень приятно, когда тебя в галстуке ни за что кидают в клетку, потом выпускают под залог. К слову, я рекордсмен по арестам на территории еврозоны, у меня их три.

— Каковы перспективы суда в Лондоне?

— В английский суд я все еще верю. Слушания назначены на конец января, где и посмотрим, у кого доказательств больше относительно того, как украден Snoras, и почему развалилась группа.

— Как вы намерены бороться с вашими бывшими партнерами-друзьями из Конверсбанка?

— Надеюсь, мы сможем оживить правоохранительные органы Украины и каким-то образом повлиять на эту компанию мошенников, вернув наши активы.

— Каким образом, если с формальной точки зрения у действующего менеджмента все в порядке?

— С формальной, может, и в порядке, с уголовной — не очень. Опять-таки, я верю в суд Лондона, который занимается реальной правовой деятельностью, а не тем, чем занимается господин Стрижак: сидит в мантии судьи, а на самом деле вовсю крутит свой бизнес и «крышует» своего же сынка.

****

«Цена лицензии на ведение банковской деятельности — пять-шесть миллионов долларов, при этом “двушку” нужно отдать в НБУ. Всё заносится кэшем»

Бывший миллиардер Владимир Антонов рассказал о том, как за один год потерял весь свой бизнес

Владимир Антонов и Раймондас Баранаускас

— Сколько денег вы потеряли в результате национализации правительством Литвы банка Snoras?

— В Snoras пропало до 40 миллионов евро моих личных средств. Еще 15 миллионов я потерял в Latvijas Krajbanka (Латвия). Есть у меня еще дружок в России, Сергей Менделеев, бывший председатель правления Инвестбанка, который по поддельным документам похитил у меня приличную сумму денег из этого банка. Мой лучший друг в прошлом — сегодня владелец Сберкредбанка и хоккейного клуба «Спартак».

— Сколько вы потеряли по всем вашим активам?

— По разным оценкам, Convers Group оценивалась в сумму до двух миллиардов долларов. Надо понимать, что все банки и другие спортивно-медийные активы принадлежали мне напрямую, то есть это были мои деньги, лежащие не в виде депозита, а в виде капитала. Всё это утрачено.
В долларах это миллиарда полтора. Впрочем, я знаю многих, кто потерял еще бoльшие суммы.

— Лондон — известное пристанище для эмигрантов из стран СНГ, по разным причинам преследуемых властью у себя на родине. В Англии эти люди как-то делятся по слоям, к примеру, в зависимости от капитала, который они сумели сохранить?

— В этой тусовке нет слоев. У каждого своя история, как правило — печальная. Эти люди сделали для себя определенные выводы: деньги — это важно, но есть еще такая штука, как отношения.
Я не хотел уезжать из России, но в 2009 году там чуть было не убили моего отца. Поэтому по рекомендации всех моих друзей и партнеров я уехал вместе с семьей.

— А сколько таких, как вы, в Лондоне?

— Выходцев из бывшего СССР на территории Великобритании проживает около полутора миллиона человек.

— Со сколькими из них общаетесь лично вы?

— Их около ста человек — неглупые люди, умеющие делать добавленную стоимость. К сожалению, в последние годы их количество увеличивается. Из Украины я мало кого знаю. Разве что иногда общаюсь с Денисом Горбуненко (бывший председатель правления Родовід Банка. — «Эксперт»).

Спецоперация Snoras

— Вернемся к истории, которая привела вас сюда. Литовские власти в момент национализации банка Snoras заявили, что в его финансах обнаружена «дыра» —недостача активов на сумму свыше одного миллиарда литов. Что это за деньги и куда они, по вашей версии, делись?

— Я видел разные цифры в литовской прессе. Самая большая из них — около пяти миллиардов долларов — превышала все активы банка. Хотя нет, в одной из литовских газет я прочитал, что мы украли из банка восемь миллиардов. Плюс к этому у меня есть три европейских ордера на арест, где все цифры разнятся.

Пока я не видел ни одного доказательства, что из банка было что-то украдено или куда-то списано. Мне сложно комментировать, сколько там исчезло активов. В Литовской Республике есть закон о национализации, который четко регламентирует этот процесс. По этому закону получается, что произошедшее — не захват собственности, а обоюдное решение акционеров банка, которые больше не в состоянии им управлять в связи с той или иной ситуацией, возникшей с ликвидностью и/или с капиталом банка.

— Глава центробанка Витас Василяускас сказал, что деньги в Snoras ходили по кругу и увеличение уставного капитала происходило за счет средств самих вкладчиков. Это так?

— Начнем с того, что господин Василяускас, человек приблизительно моего возраста, был назначен руководителем Банка Литвы 16 апреля 2011 года…

— При чём тут дата его назначения?

— Объясню. До его назначения к руководителю центрального банка республики я мог попасть по звонку, если человек не находился в командировке или на заседании правительства. К господину Василяускасу я попал только 19 июля, хотя Snoras был крупнейшей частной банковской группой региона. Тогда же, 19-го числа, удалось встретиться со всем правлением центробанка, но в достаточно странной атмосфере.

— Что значит «странной»?

— Встреча была больше похожа на агрессивный монолог, нежели диалог.
Мы долго дискутировали: почему банк такой, а не другой. Разговор также зашел о том, что необходимо увеличивать капитал банка и непонятно, зачем нам Snoro Media, которой принадлежат 34 процента акций в капитале издателя крупнейшей литовской газеты Lietuvos rytas. Это был не разговор профессионалов, а наша попытка отбиться от нападений.

Моя реакция была очень простой. С 2008 года, когда разразился кризис по всей Европе, банк стал считаться бизнесом условно. И если вы хотите его отобрать, сделайте это цивилизованно. Мы всё вам покажем-расскажем, и я пойду в футбол играть или на машине кататься.
Что интересно, в начале октября состоялась встреча, где нам с Раймондасом Баранаускасом (бывший председатель правления Snoras. — «Эксперт») продлили разрешение на владение банком.

— Опишите хронологию: как происходила национализация Snoras, и где в этот момент находились вы?

— Я находился в Киеве, оформлял сделку по покупке двух банков в Южной Европе. Кстати, мы их так и не приобрели. Накануне того, что произошло, состоялось секретное совещание в литовской прокуратуре и супердемократическом литовском правительстве. Наш арест должен был выглядеть следующим образом. В пятницу после совещания в Банке Литвы, где нам зарегистрировали новый капитал на сумму 55 миллионов евро, мы с Баранаускасом должны были отметить это дело. Затем мой партнер по традиции провожал меня в аэропорт. По плану меня должны были «принять» на полосе в бизнес-джете, задержав экипаж. Имеют право задержать на 48 часов, отобрав телефоны.
После этого нас должны были доставить в какое-то место в 60 километрах от Вильнюса, где находится самая ужасная тюрьма, которую только можно найти на территории бывшего СССР, — Укмерге.

— С какой целью?

— Чтобы к понедельнику мы были не в очень хорошем морально-техническом состоянии и подписали бы всё.

— Значит, план сорвался. Что же произошло на самом деле?

— Очень информированная медийная группа Lietuvos rytas, принадлежавшая нам, по своим каналам узнала о том, что задумала власть. В среду, 16 ноября, газета на первой полосе опубликовала материал с подробным описанием этого плана. К слову, Lietuvos rytas с тиражом 220 тысяч при населении три миллиона человек очень хотели купить себе консерваторы, поскольку влияние газеты на общественное мнение колоссально.

— Вас не удивило, что ваш собственный медийный актив опубликовал текст о владельце, да еще с таким сюжетом?

— Я поначалу не поверил. Позвонил главреду и разорался на него, что сделал напрасно. В день выхода статьи мы были в контакте с ребятами из литовской власти. Генеральная прокуратура, центробанк и администрация президента выпустили опровержение, однако уже на следующий день, 17 ноября, в 11 часов утра эти ребята национализировали банк. У них просто сдали нервы в связи с шумихой, поэтому план не сработал.

Сегодня мы оспариваем всё это дело в судах, они пытаются оспаривать обратное. Я готовлюсь к гражданскому иску против Литвы как гражданин России.

Сказ о недостроях

— Есть версия, что банк осознанно готовился к банкротству, и что обеспечение активов осуществлялось за счет недостроенных объектов недвижимости в Москве.

— Нет, на нас постоянно оказывалось давление по поводу финансирования российских компаний, были соответствующие предписания, которые запрещали нам это делать. Общий риск на Россию не превышал 10–13 процентов кредитного портфеля.

— И всё же не было ли это аферой, затеянной совместно с Сергеем Полонским, владельцем обанкротившейся Mirax Group (теперь — группа компаний Nazvanie.Net)? Поговаривают, что один из вас заменил в Snoras фиктивные активы на высоколиквидные недострои в Москве, принадлежавшие Mirax. А второй таким образом вывел за рубеж значительную часть своего капитала, состоящего из денег обманутых российских дольщиков и кредиторов. Прокомментируйте, пожалуйста.

— Да нет, всё достроено. Недострой в России нельзя заложить, поскольку должно быть свидетельство, регистрация объекта. Пускай в балансе (что распространено в украинской банковской практике) есть некие площадки, их в Литве нельзя классифицировать как залог. Необходимо свидетельство об ипотеке, а для этого объект незавершенного или завершенного строительства должен иметь свидетельство о регистрации.

Что касается Mirax Group, то из 75-миллионного кредита Mirax погасил три четверти. Поскольку Сергей Полонский является моим хорошим приятелем и не подлец, как многие другие знакомые, он свои обязательства четко исполняет.

Ну и главное: активы группы были в тысячу раз больше, чем кредит Полонского. Залогом являлись помещения, которые были в сто раз дороже, — в башне «Федерация». За счет продажи этих помещений Mirax бoльшую часть этих кредитов и погасил. И вторая часть залога — комплекс «Золотые ключи-2».
К тому же большинство российских заемщиков по-прежнему обслуживают свои кредиты в нормальном режиме. Так что врут. Как врут о моих дорогих тачках и квартирах в Вильнюсе. У меня там никогда не было квартиры. Я всегда жил в гостинице, и ни один человек в литовской столице не скажет, что я ездил на дорогих авто. У меня была всего одна машина, на которой катается администратор, — Bentley 2002 года выпуска. Баранаускас ездил на Mercedes такого же возраста.

— Это тот автомобиль, в котором ехала его жена, когда ее на трассе высадили литовские правоохранители и отобрали машину?

— Да, тот.

— Ваши оппоненты утверждают, что вы строили бизнес по принципу пирамиды, что деньги заимствовались путем кредитования технических фирм-однодневок под ничем не обеспеченные залоги, чаще всего «мусорные» ценные бумаги. А в случае, если возникали проблемы, пробелы одного банка затыкались за счет средств другого.

— Это неправда. В Литве такое невозможно чисто технически. В этой стране есть центральная база выданных кредитов, и в нее автоматически попадает любая ссуда, которую вы выдаете. Таким образом, банк находится в состоянии сплошной проверки. А поскольку руководитель банковского надзора, господин Рамонас, являлся очень умным и в хорошем смысле злым человеком — что в Литве, что в Латвии нереально выдать кредит компании-однодневке.

Люди говорят, что я украл деньги из своего же банка, который строил десять лет, и теперь зачем-то сижу в Англии. Это означает, что меня не в тюрьму нужно сажать, а в психушку. Если я реально украл миллиард, то первый вариант: я к этому готовился. А второй: это значит, я должен был бы сейчас сидеть не в Англии, а в Российской Федерации, откуда не экстрадируют своих граждан. Либо лежать где-то на пляже в Латинской Америке с коктейлем мохито в руках.

— Известно, что у Snoras были крупные российские клиенты — структуры, связанные с Сулейманом Керимовым, Олегом Дерипаской. Кто из украинских бизнесменов обслуживался в литовском банке, и как с ними обстоят дела?

— У Snoras был один миллион клиентов, 900 тысяч активных эмитированных карточек, поэтому сколько и каких клиентов обслуживалось в Snoras из Украины или другой страны я понятия не имею.

— Ладно, крупных-то клиентов вы наверняка знали в лицо…

— Из крупных украинских клиентов никого назвать не могу. У вас в Украине даже нет компаний такого размера, которые могли бы обслуживаться в этом банке. К тому же у крупных украинских групп есть свои кредитные учреждения.

— Банкротство Snoras напоминает крах Parex banka, но латвийский банк «лег» в кризисные дни и его собственники не сидят в тюрьме. А с вами ситуация другая. Почему?

— А меня это больше всего и удивляет! Я знаю собственников Parex banka, они абсолютно не виноваты в том, что произошло. Такова была ситуация на рынке. Латвийское правительство в том случае повело себя цивилизованно и корректно. Да, люди лишились бизнеса, но так сложилось. При этом банк был разделен, спасен, и можно спорить уже на тему: профессионально это было сделано или нет?
В нашей ситуации нас разорили. Кроме того, словно слоны в посудной лавке, раздерибанили всю остальную группу. А теперь вот хотят посадить.

— А сажать-то зачем, если ничего не осталось?

— Чтобы спрятать концы в воду. У группы была стоимость, и ее легко доказать. Структура Zolfo Cooper (консалтинговая компания — временный администратор в Snoras после национализации. — «Эксперт») — компания из ниоткуда, получившая уже сотню миллионов долларов за свою работу. Я хорошо знаю этот мир, что бы ни говорил Cooper и его подельники. Если к вам в дверь постучался администратор, это конец. Администратора волнует только одно: как вас кинуть подальше и что-то из этого получить себе.

Большая политика

— В этой истории вы себя кем чувствуете: неудачливым финансистом, жертвой кризиса, лузером политических интриг, недальновидным экспатом, инвестировавшим не в ту страну?

— ЛОХом. Эта аббревиатура родилась во времена нэпа и расшифровывается как «личность, обворованная хулиганами». Понимаю, почему они хотят нас посадить: знают, что мы с Баранаускасом будем бороться и дальше. При этом борьба со мной стoит уже гораздо дороже, нежели возможность с меня что-то получить.

— Назовите порядок цифр. Недавно по просьбе администратора Snoras английский суд дал указание арестовать ваше имущество на сумму 492 миллиона евро.

— Они лгут. Компания Zolfo Cooper подала иск на полмиллиарда, никаких активов нет. Из-за их топорных действий была уничтожена та стоимость в полмиллиарда и больше. Сейчас это не стoит ничего либо же имеет отрицательную стоимость. Из-за их грубых действий мы потеряли Конверсбанк, Banco Transatlantico в Панаме и Доминике, Байкалинвестбанк и банк «Енисей» в России, контроль в Инвестбанке и так далее. Мы вынуждены были продать небольшой банк в Панаме за три копейки, чтобы туда не вошла интервенция.

— «За три копейки» — это за сколько?

— За серебряный доллар. У меня даже есть договор. Там ведь живые люди работают. Мне этим банком уже не владеть, а у них была бы головная боль.

Почему я чувствую себя дураком? Мне нужно было думать: ведь я же русский!

— И что это означает?

— Для Литвы я — олицетворение той самой «руки Кремля», которую до сих пор никто не видел, но с которой все активно продолжают бороться. Да, когда у вас в стране гражданин России владеет крупнейшей финансово-промышленной группой с большим количеством денег, это, видимо, опасно.

— Насколько большим?

— В группе было семь с лишним миллиардов активов. Кроме того, мы контролировали медийный ресурс не только в Литве, но и в Латвии (в частности, газету «Телеграф»).

Lietuvos rytas — медийный ресурс номер один в Литве. К нему всегда относились с пиететом, и собственники никогда не вмешивались в работу редакции, не цензуровали и не указывали, что и как писать.

Один из чиновников литовского правительства однажды сказал мне: «Слушай, rytas очень плохо пишет про Далю, она бесится. Сделайте так, чтобы журналисты этого не делали». Я удивился и ответил, что сделать этого не могу, мы же не в СССР.

Кстати, об этом мало кто говорит, Грибаускайте окончила Высшую партийную школу и еще в 1992-м преподавала историю КПСС. Ее отец был руководителем кадрового подразделения КГБ Литвы.

А однажды она проснулась и заявила, что Snoras вообще не литовский, а русский банк. В такие вопросы вообще-то следовало вникать, с учетом того, что Snoras был восьмым по величине налогоплательщиком в стране.

— Как изменилась редакционная политика медийной группы после ее национализации?

— Не найдете ни единой заметки даже с намеком на то, что Грибаускайте — плохая.

Викинги в городском банке

— Как вы намерены проучить действующий менеджмент украинского CityCommerce Bank, который, по вашим словам, отобрал у вас банк вместе с деньгами, принадлежавшими вам и вашей семье?

— К сожалению, суды по деньгам, которые были в банке, мы проигрываем. Проигрыш по беспределу.

— Это как?

— Решения судов по нашим вкладам были вынесены заранее. Речь идет о 13,2 миллиона евро — деньгах, которые принадлежали моей семье и моему партнеру. Тумовс просто подделал документы и украл эти деньги из банка, а суд уже по факту проведения экспертизы принял «правильное» решение. И понятно почему. Один из внезапных акционеров Андрей Стрижак — сын Андрея Стрижака-старшего, который в вашей стране является судьей Конституционного суда.

— Вы утверждаете, что Стрижак, Тумовс и Вадим Котович — действующие акционеры и менеджеры банка, воспользовавшись ситуацией вокруг банка Snoras, переписали его на себя. По вашим словам, они предложили вам оставить доверенность для переоформления собственности на 11 физических лиц, чтобы защитить актив в Украине. Вы так и поступили. В то же время Рэйнис Тумовс в интервью «Эксперту» утверждает, что вы еще в прошлом году продали банк. Кому верить?

— У меня на каждое действие есть бумажка. Действительно, покидая Украину в состоянии аффекта, я оставил доверенность. В итоге банк по этой доверенности был переписан не на моих, а на совершенно чужих мне людей. От продажи банка, за который я заплатил Алексею Савченко (бывший председатель правления и совладелец Конверсбанка, ранее Партнер-банк. — «Эксперт») 22 миллиона долларов, я не получил ничего.

— Как вы намерены вернуть деньги?

— Мы люди цивилизованные, поэтому стрелять по ним не будем. Группа адвокатов в Украине пишет заявления и обращения в разные правоохранительные органы. Пока — без толку. Очевидно, что сделки, которые провели Стрижак и Тумовс с акциями банка по доверенности, выглядят очень странно. И еще более очевидно, что Стрижак, имеющий в судах огромное влияние, выстроил коррупционные цепочки таким образом, что шансы выиграть это дело у меня минимальны.

— Иными словами, вы не будете делать ничего?

— Ну почему же? У Convers Group в Украине были обязательства перед английской материнской компанией. Соответственно, мы будем судиться с украинской группой, которая сейчас называется Global Financial Management Group, — это холдер «Конверса». Ведь чем хороша Англия: здесь есть правосудие и право. Мы будем выносить решение в этой стране с тем, чтобы оно вступило в силу в Украине и сопредельных странах. К примеру, есть документы, которые удостоверяют, что Рэйнис Тумовс лично должен моей офшорной компании Vientine Overseas 4,7 миллиона евро.

— И что это даст?

— Решение суда заблокирует корреспондентские счета Тумовса, ограничит его передвижение по миру. В европейских странах воров не любят.

— Извините, но ваши действия похожи на мышиную возню с минимальным шансом на успех. Вы так не считаете?

— Кроме того, сейчас английские юристы рассматривают экономическую суть сделки, и если Тумовс уверяет, что купил банк за миллион гривен, он должен доказать, что у меня с ним было соглашение о продаже финучреждения за эти деньги.

— А вдруг оно у него есть, что тогда?

— Нет, такого соглашения не было. В Англии ведь нет Стрижака, поэтому даже если эти ребята принесут поддельное соглашение, то в Лондоне будет назначена экспертиза, которая моментально выявит фальшивку. И мы быстро докажем, что банк был украден.

— Сохраняете ли вы какой-то личный контакт с бывшими партнерами? Вот если вы сейчас позвоните Тумовсу, что он вам скажет?

— Не возьмет трубку. Хотите, проведу эксперимент и позвоню?

— Хочу.

(Звонит.)

— И?..

— Тумовс в Риге: автоответчик отвечает по-латышски, а его телефон выключен.
Он трубку не возьмет, мы уже пытались разговаривать с ним, со Столаром и Стрижаком. Стрижак просто подлец. Столар — типичный представитель молодого поколения: дурной, беспредельный, отчаянный парень.

— А как он попал в ряды акционеров банка?

— Столар был клиентом банка, причем я не сказал бы, что каким-то ключевым. Когда я оставил Стрижаку и Тумовсу доверенность, они записали на него часть акций. Его привел Стрижак как перспективного клиента. Столар занимается тем, что осуществляет поставки в Госрезерв Украины и выкупает из него то, что эта структура распродает. Мечтает купить «Киевхлеб».

— На чём закончилось ваше двустороннее общение?

— Последняя встреча, на которой присутствовали Тумовс, Столар, Котович, мой отец и мой заместитель, два адвоката из Москвы и еще несколько уважаемых господ, состоялась в Лондоне. Поругались. После бывшие партнеры прислали по электронной почте ультимативное предложение о том, что отдадут мне банк лишь в том случае, если мы заплатим за него около 17 миллионов евро.

— И что тогда?

— Тогда они готовы встать и уйти. Если же этого не произойдет, и нам не удается договориться, то они забирают себе банк и деньги в нем. Что и случилось — такой вот украинский бизнес.

Да и вообще, кто будет вести переговоры с человеком, у которого в What’s up висит заставочная картинка с шикарным статусом «Я не принимаю близко к сердцу то, что с легкостью посылаю в жопу» и картинка агрессивного викинга?

— Это вам, наверное, адресовано.

— Наверное. В Украине Тумовс — личность известная, к нему есть вопросы по банкротству Одесса-банка. Его тесть — прокурор Одесской области. Когда мои знакомые приютили Тумовса, и тот оказался у нас, он так же «аккуратненько» снял с дистанции этих же знакомых, вполне приличных людей. Потом проделал такой же трюк с нами. Впоследствии он «дернет» клиентские деньги из City и будет жить с ними где-нибудь в Италии.

— Зачем же вы связались и взяли на работу человека, профессиональный опыт и биографию которого сегодня так осуждаете?

— Тумовс был рядовым менеджером. Он не был председателем правления банка, а когда мы пытались согласовать его кандидатуру с Национальным банком, то регулятор отказался это делать, несмотря на попытки Тумовса через родственников и Стрижака решить этот вопрос. Тумовс, надо отдать ему должное, обладает полезной чертой характера — умением, как змея, втираться в доверие.