Про Мікке, сніг та інформаційну війну

С утренней смс-кой от Bozena Mikke – «Я уже в Польше. Все хорошо» - наши кременецкие приключения можно было считать законченными. Пора приступать к отчетам. Но сначала кое-что об информационной войне. Глазами очевидца, жертвы и участника.
Не успела я войти в дом, как раздался звонок.Это была подруга, живущая в городе Сумы.

- Ты дома? Ну, слава Богу! Как там? Рассказывай.
Я приготовилась в сотый раз рассказывать о руинная замка на живописной горе и о том, как поет метель в узких улочках маленького очаровательного городка. Но мою подругу ни прелести Кременьца, ни его славное прошлое явно не интересовали.
- Подожди, это ведь в Западной Украине? Как ты умудрилась быть там и ничего не знать?! Там со вчерашнего дня – буза. Не детская. На границе блокады. Сначала это называлось мирной акцией протеста владельцев автотранспорта, зарегистрированного за границей, а теперь уже сам черт не поймет, кто кому и за что там морды бьет. У соседки сын в спец войсках, говорит, объявлено состояние повышенной готовности. В любую минуту могут отправить туда.
- Из Сум???
- Именно!!! Говорю же – не по-детски все завертелось. Хуже, чем в июне.
Я похолодела. Божена пробивалась из засыпанного снегом Кременца, который в виду непогоды обходили стороной все проходящие автобусы. Точный маршрут неизвестен – куда-нибудь, откуда можно хоть как-то добраться до Варшавы. И если это будет автобус – а собственно, именно автобусом Божена изначально и планировала ехать, - уже через несколько часов она будет там, где «все завертелось не по-детски» и где «уже сам черт не поймет, кто кому и за что бьет морду».
Божена была не одна. Рядом – Volodymyr Khanas, мужик повышенной степени надежности, таких теперь уже не делают. Но ведь и он мог не знать о том, что творится на пропускных пунктах, несмотря на то, что гугл при первом же запросе выдал с полсотни заметок, подтверждающих информацию.
Запасы валидола, валерьянки и – фиг его знает, когда и зачем я это купила, но, кажется, это что-то успокоительное – исчезают, как вода из решета. Телефоны и Божены и Ханаса не отвечают (позже я узнала, что боясь остаться в снежном сугробе с разряженными мобильниками, они их просто отключили). Пытаюсь дозвониться кому-то еще, чуть не каждую минуту посылаю бессмысленные при отключенных телефонах смс-ки: нельзя, нельзя в автобус! Как угодно – поездом, самолетом, на метле, на воздушном шарике, но только не автобусом!!!
В какой-то момент в воспаленной голове промелькнуло: а почему о событиях на границе сообщают только украинские СМИ? Почему молчат польские? Так далеко простирается политкорректность? Но мысль, которая могла бы стать спасительной, тут же исчезла в лаве новых нелепых идей и страхов.
До хэппи-энда было еще несколько часов…

А теперь вопрос: что такое информационная война? Просто ложь, клевета и оскорбление противника? Или это все-таки система действий, вызывающих определенные эмоции, способные спровоцировать деструктивные действия? Мои уважаемые коллеги понимают, что в погоне за сенсацией публикуя бестолково составленные заметки, они, что называется, по своим пуляют? Да, никто не писал о сотнях убитых и раненых. Но те, кто выстрелил в эфир информацией о блокадах на нескольких пунктах украинско-польской и украинско-румынской границе, «забыли» сообщить о том, что до столкновений дело не дошло, что через пару часов «акция» закончилась, таки да, оставив после себя очереди длинною в несколько километров, и это, конечно, был ужас, но не тот ужас-ужас-ужас, который дорисовали сами те, у кого в этот момент на границе были друзья, дети, родители. Информационная война, она ведь такая штука, что ее достаточно начать. А дальше каждая жертва становится участником «боевых действий», стреляя на поражение в следующих жерт-участников.
Так что публично приношу свои извинения Volodymyr Khanas за все нервные смс-ки и сообщения, в которых, возможно, перешла границы эмоционально дозволенного. Mea culpa, mea culpa, mea maхima culpa

Светлана Филонова